Рассказки

В кабинете доктора Йозефа Ланга царил полумрак. Одна половина окна была задрапирована плотными шторами, света второй половины, впрочем, вполне хватало, чтобы выхватить из темноты стол самого доктора, а также кресло напротив, в котором сидел худого телосложения пациент в тёмном костюме и белой рубашке, застёгнутой на верхнюю пуговицу. Мужчина нервничал, не зная чем занять беспокойные руки.

— Это ужасно... Сама мысль, что люди убивают друг друга мне невыносима, — говорил пациент. — Настоящее варварство! Я с ума сойду от того, что творится в мире, и меня тогда отправят к Марии.

— Кто такая Мария? — спросил доктор.

— Что? — мужчина сорвал с носа круглые очки и стал тщательно протирать их носовым платком. — Я не рассказывал? Мария — моя жена. Она больна. Тяжело. Неизлечимо.

Пациент справился с очками и водрузил их не прежнее место:

— Бедная Мария в психиатрической клинике, я боюсь, что она никогда оттуда не выйдет.

Голос мужчина дрогнул. Он замолчал.

— Продолжайте, — попросил доктор.

— Мне трудно говорить... Бедный Мартин, наш старший сын... — пациент готов был разрыдаться. — Он умер от менингита...

Мужчина закрыл лицо руками.

— Смерть преследует меня. Сначала Мартин, потом отец... Боже мой! Это невыносимо!

Плечи мужчины затряслись…

* * *

Психолог Йозеф Ланг был учеником известного швейцарского психиатра Карла Густава Юнга, его пациент — Герман Гессе. Во время сеансов психотерапии с июня 1916 по ноябрь 1917 года Ланг убедил писателя заняться в лечебных целях рисованием.

Если назойливый вопрос «а можно лучше?» не даёт покоя, воспользуйтесь советами писателя Степана Гаврилова.

Поменять локацию

Верный выбор локации даст нужный накал сцены, это не просто украшательство.Один из способов «оживить» текст — представить заурядную сцену в незаурядной локации.

Например, у Алексея Сальникова в «Петровых в гриппе» мужчины «соображают на троих». Но делают они это не на кухне, а на крышке гроба в катафалке.

Подумать над композицией

Рассказ «Только мы с Захаркой» Владислава Городецкого оформлен как стрим — как прямая трансляция.

В произведении «Прекрасность жизни. Роман-газета» Евгения Попова помимо художественного текста, есть отдельно оформленные вырезки из советских газет.

Включить в текст рефрен

Рефрен — это повторение какого-либо ритмического рисунка текста. Подобные фразы как каркас держат текст.

У Курта Воннегута в «Бойне №5» каждый раз, когда кто-то умирает, герой произносит: «Такие дела». 

Пару недель назад я заметил, что в соседней «Ленте» открылся пункт вакцинации. Работал он в вечерние часы и по субботам, что меня вполне устраивало: не надо отпрашиваться с работы, чтобы уколоться. Подхожу, спрашиваю:

— Прививку от ковида поставить можно? Какая вакцина?

— Можно. «КовиВак». У Вас паспорт, СНИЛС и медицинский полис с собой?

— Эх! Полиса с собой нет!

Ладно, думаю, приду через пару дней со всеми документами, тогда и уколюсь. Но оказалось, что не всё так просто.

Пришёл в пятницу: пункт закрыт, пришёл в субботу: пункт закрыт. В понедельник та же история. Странная ситуация: из каждого утюга нас призывают ставить прививки от ковида, а прививочные пункты при этом закрыты на замок.

Во вторник позвонил в районную поликлинику, спросил, что происходит?

Девушка бодро отрапортовала, что из-за повышенного спроса на вакцины они временно закончились. Но точно будут в «Ленте» в среду.

Пункт вакцинации открывается в 17-00. В половине шестого я был у его дверей.

— Мужчина, не занимайте, вакцина закончилась, — сообщила тётя Доктор.

Я в растерянности: уже? Сколько же ампул привезли в пункт? Передо мной в очереди стояла дама советских лет.

— А Вам сильно надо привиться? — спросила она у меня.

— Хотелось бы, — ответил я, — четвёртый раз сюда прихожу.

— Идите вместо меня! — заявила дама решительно.

Я её зауважал. Сразу видно советского человека: с таким видом во время войны бросались под танки со связкой гранат, закрывали собой амбразуры.

— А как же вы?

— Товарищ младший сержант, а почему вас опять в наряд поставили?

— Напросился.

— Зачем?

— Понравилось.

— Где? На свалке? Что здесь хорошего?

— А в роте?

— Много чего, например телевизор. Кормят еще. А можно вопрос?

— Можно Машку за ляжку. В армии говорят «разрешите».

— Разрешите… А вы домой в «гражданке» или в форме поедете?

— В «гражданке».

— А форму?

— С собой возьму, в огороде на чучело надену.

— Отдайте мне китель! Пожалуйста! Не надо на чучело!

— Понял. Есть отдать китель!

* * *

Часа три назад, до обеда, когда солнце еще висело над краем леса, мы с Меркурием прибыли на городскую свалку, прозванную кем-то ради смеха дальним артскладом, следить за тем, чтобы машины из чужих частей и гарнизонов не выбрасывали мусор возле нашего военного городка. Можно сказать, поставили нас с Меркурием охранять подступы к нашей части.

Меркурий — это рядовой по фамилии Меркурьев. Имени его никто не помнил, и даже на вечерней поверке старшина роты прапорщик Лесков выкрикивал:

— Меркурий!

— Я! — бойко отзывался новобранец Меркурьев.

Его призвали в армию три месяца назад, а я, младший сержант Соколов, увольняюсь завтра. И в наряд напросился, чтобы не торчать последний день в роте.

Сыро, холодно.

Я пошел бродить по ближайшим полям и околкам, высматривая в траве оставшиеся грибы. Пусто, ничего. Недалеко от свалки пасется чья-то корова. Ботало, сделанное из цилиндра мотоциклетного двигателя, гулко отзывается при каждом ее шаге. Странно, откуда она здесь? Ближайшая деревня километрах в двадцати. Неужели забрела?

Начало здесь.

Сергей Николаевич женился поздно, уже после сорока. Через год после свадьбы жена родила сына Стёпу. Правда, это было последнее, чем она смогла порадовать мужа. Врачи обнаружили у неё серьёзную болезнь, от которой она «сгорела» за считанные месяцы. И остался Сергей Николаевич с малолетним ребёнком на руках один одинёшенек. Сестёр - братьев у него не было, родители умерли, как ребёнка одному поднимать?

Он уволился с завода, обменял квартиру на частный дом в ближайшем посёлке, где завёл своё хозяйство. Каждый день Сергей Николаевич снаряжал телегу с лошадью, усаживал в неё Стёпку, грузил пустые бачки и ехал на бывший завод за отходами из столовой для свиней.

Директор «Трансмаша» знал историю Сергея Николаевича, был не против, что вдовец забирает отходы. Поварихи тоже жалели мужика, угощая сынишку свежей выпечкой. Бабы были все взрослые, кроме Натальи, замужние, но глядя, как Сергей Николаевич управляется с бачками вздыхали:

— Хороший мужик пропадает. Бедолага...

Никому из женщин и в голову не приходило сказать Наталье: присмотрись, дескать, к вдовцу, может, у вас что получится. Столовские бабы поставили жирный крест на личной жизни Давыдовой. Впрочем, как и она сама. Кому такая жена нужна? Наталья издалека наблюдала за Сергеем Николаевичем, только изредка подходила ближе, чтобы сунуть мальцу конфетку.

Люди на остановке жались под козырек, прячась от сыпавшихся с неба дождинок, мимо проезжали переполненные хмурыми лицами маршрутки, а Светке в объятиях Ромашова было тепло и уютно. Как будто вернулась домой.

— Почему Ромашов? — спросил он. Мама звала его Ромашка, друзья Ромарио, и только Светка — Ромашов.

Подруги завистливо спрашивали по телефону:

— Как там твой Ромашов?

— Лучше всех! — отвечала Светка. Она была счастлива.

— Почему Ромашов? Это же так просто: Рома Ершов — Ромашов.  

Он засмеялся:

— Ну, хорошо, Ромашов так Ромашов.

И обнял Светку.

Рома жил на соседней улице, учился в соседней школе, играл в соседнем дворе. И почему они не познакомились раньше? Как Светка двадцать лет жила без его карих глаз?

Уже полгода они снимали квартиру в том же районе, где выросли. Это было так по-взрослому: просыпаться вместе, завтракать вместе, бежать на остановку, проводить вечера вместе, засыпать в объятиях друг друга. Но сегодня Светке было грустно: Ромка уезжал на две недели к больному отцу в соседний город.

— Всего две недели, — успокаивал он Светку. — Я постараюсь вернуться пораньше.

И поцеловал её в мокрые от слёз глаза.

Как прожить четырнадцать дней без любимого? Когда сильно любишь, ещё две недели к двадцати годам — это больше, чем вечность.

* * *

Светка подобрала Веника на улице.

— Смотри, — протянула на пороге Ромке, когда он вернулся, пушистый комочек, — это наш малыш.

— Смешной, — сказал Ромашов, — а нам он зачем?

— Жалко его...

— А ты забыла, что...

Саня Селиванов рассказывал:

Очень хорошо прошёл новогодний корпоратив. «Скорую» вызывали всего три раза.

Первый раз, когда зажигали ёлку.

— Раз, два, три, ёлочка, гори! — прокричал Дед Мороз.

Снегурочка нажала на рубильник, но ничего не произошло.

— Не понял, что за фигня, — сказал электрик, — я гирлянду сам подключал. Ща посмотрю!

Он сбегал за стремянкой, поднялся на самую верхнюю ступеньку, что-то подкрутил и скомандовал:

— Давай!

Снегурочка повторила свои действия с рубильником. Шарахнуло так, что в зале погас свет, а электрик с верхней ступеньки навернулся на пол. Нет, он не орал, а нудно стонал, попутно высказывая, всё что думает о производителях стремянок. И ещё жаловался, что не может опереться на правую ногу. Позвонили в «Скорую».

Потом были конкурсы. Три мальчика и три девочки разделились на пары и повторяли движения за танцорами на мониторе. Было весело. До тех пор, пока мальчикам не пришлось брать партнёрш на руки.

Как бы это сказать помягче... Московскому дрыщу, в смысле гостю из головного офиса, досталась местная уборщица Алевтина с выдающимися верхними и нижними данными. При попытке взять её вес у москвича заклинило спину так, что он никак не мог перейти из положения «Г» в положение «I». Ему требовалось срочное медикаментозное вмешательство. Это был второй раз, когда вызвали «Скорую помощь».

А третий случай, пожалуй, был самый смешной. Кладовщик Толик по прозвищу Блендер произнёс:

— А налейте-ка мне в стакан из всех бутылок, что стоят на столе.

Тётя Зина говорила мужу:

— Купи горошек, свеклу и морковь. Я сегодня буду кушать винегрет. — Эта мощная женщина всегда знала, чего хочет на завтрак, обед и ужин.

Своими кулинарными предпочтениями тётя Зина делилась со всеми соседями, а список покупок диктовала мужу Виталику громко и чётко, высунувшись наполовину из окна: сосиски, сыр, макароны, десяток яиц.

— И сметану! — выстреливал её голос вдогонку уходящему Виталику.

Иногда муж сопротивлялся:

— Зиночка, тебе же всё это нельзя есть! — взвизгивал он после тирады жены про колбасу, копчёное сало и маринованные огурцы.

— Что-о-о-о?! Ты мне запрещаешь?

— Не я — врачи!

— Тогда сходи в аптеку!

После чего Виталик сдавался:

— Хорошо, я куплю тебе огурцы и сало.

Больше походов в магазин муж тёти Зина не любил походы в аптеку. Дело в том, что тётя Зина была тяжело больна. Причём всеми болезнями сразу. Её карточка в районной поликлинике напоминала Большую медицинскую энциклопедию Семашко. За свою жизнь она выпила тонну таблеток и ещё столько же хранилось в её шкафах и на полках. Таблетки были везде: в коробках, в банках и даже в пустой супнице, подаренной им с Виталиком на свадьбу. При виде мужа тёти Зины аптекари разводили руками: им нечего было предложить. Запасы тёти Зины давно превосходили ассортимент любой районной аптеки.

Врачи прописали тёте Зине строгую диету, которую она никогда не соблюдала. Я спросил как-то у неё:

— Зинаида Матвеевна, Вам же нельзя солёное, острое, сладкое и жирное. Зачем Вы это всё едите?

Я тут немного отвлёкся, а «берлинский пациент» оказывается выпустил очередную серию блокбастера о себе любимом.

Значит так.

Позвонил Навальный своему отравителю, прикинувшись большим начальником из ФСБ, а тот, гадёныш, возьми да и во всём сознайся. Да, травил, дескать, нещадно, выполняя личные приказы кремлёвского тирана. Путин от страха спрятался в бункере под бункером, Патрушев пишет рапорт об увольнении.

Вот умеет же человек из воспаления панкреатита состряпать сагу об отравлении. Сценаристы Болливуда от зависти сгрызли все карандаши.

Страна гадает, что же будет дальше? Одна половина зрителей считает, что в следующей серии раскрутят сюжет про неудавшееся похищение ребёнка, вторая половина страны полагает, что жена «оппозишенфюрера», скорее всего, потеряет память.

Я больше склоняюсь к версии, что «берлинский пациент» встретит брата-близнеца, с которым его в роддоме разлучили сатрапы КГБ. Но всё закончится танцами!

Делюсь только своими впечатлениями, которые никоим образом не привязаны к официальной статистике.

Заболел я в конце ноября. По симптомам больше было похоже на обычное ОРЗ, чем на коварный COVID.

Зная, что вызова врача на дом можно ждать неделю, побрёл с температурой в районную поликлинику. Народу в регистратуру — море! Когда подошла моя очередь, девушка в окошке сообщила, что для «простудных» больных в поликлинике выделены два отдельных кабинета. К ним своя очередь, в которой я провёл три часа. Диагноз после приёма врача: ОРВИ.

Повторный приём мне назначили через неделю. Прихожу — очередь в регистратуру уже меньше. Следующий визит — народу ещё меньше.

У жены схожие наблюдения, хотя она прикреплена к поликлинике в другом районе. И на работе в самый пик из семи человек болело пять (у кого-то «корона», у кого-то просто ОРВИ), а сейчас уже почти все вернулись. Похоже эпидемия пошла на спад.