Вчера вечером на Затулинке вырубилось электричество. Зажёг свечу, полез читать новости на местный паблик: оказалось, что на подстанции случилась авария и на её устранение уйдёт три часа.
Такая ситуация: за окном темно, света нет, кабельный интернет сдох, «ручеёк» мобильного интернета через МТС тоже пересох. Жизнь мгновенно стала скучна и сера. Что делать? Даже чайник никак не подогреешь. В очередной раз подумалось, какая же цивилизация всё-таки хрупкая вещь. Оборвался где-то проводок и — всё! Здравствуй, семнадцатый век!
До своего тела Серафима Аркадьевна мужа допускала редко. Можно сказать, крайне редко. До свадьбы — молодыми — гуляли только под ручку, обнять себя за талию при людях Серафима Аркадьевна не разрешала. Иногда, правда, Юрий Семёнович — а тогда просто Юрка — срывал в темноте…
Падение режима неизбежно. Мы вышли на улицы городов с синими трусами в руках.
После такой «движухи» акции синетрусовых заводов резко пошли вверх. Хит продаж — подарочный комплект «Синячок», состоящий из синих трусов и водки «Новичок». Движение «Я/Мыл трусы» готовы поддержать десятки миллионов россиян, когда перестанут ржать.
Сказка «Синяя борода» больше не актуальна. МХАТ заказал ведущим драматургам страны пьесу о том, как оперативник ФСБ наносит боевое отравляющее вещество на гульфик синих трусов Навального. Режиссёром будет муж Собчак, не помню как его зовут, но очень талантливый человек. Говорят, в его предыдущих постановках актёры красили себе причинные места зелёнкой. А синие трусы на сцене — это тако-о-ой многообещающий материал.
Роль пенсионерки из Челябинска, которая вышла к местному ФСБ с синими трусами, твёрдо обещана Собчак. «Оппозишенфюрер» — это, конечно же, Панин. Во-первых, тоже Алексей. Во-вторых... Впрочем, первого пункта достаточно. «Золотые маски», можно сказать, уже сброшены и вручены достойнейшим.
— Затулинка всегда стояла на своём месте. Первыми кого увидел Ермак с казаками, спустившись с Уральских гор на сибирскую равнину, были затулинские мужики. Хмурые, здоровенные. Держа на перевес огромные палки-убивалки, они заявили казакам:
— Слышь, парни, нам проблемы не нужны, но если вам нужны — можем организовать.
И хотя Ермак от долгого перехода был уставший и злой, он предпочёл сделать лишний крюк, но только не связываться с затулинскими мужиками. Потому как понял, что себе дороже выйдет. Стойте! Про палки-убивалки я соврал. Скорее всего, встречали казаков как обычно — с копьями да пищалями, только были они такого ужасающего вида, что не рискнул атаман к Затулинке близко подойти, а сделал крюк.
Болтуну было без разницы о чём болтать. Он просто садился за стол, выбирал глазами поблизости какого-нибудь бедолагу и начинал ему рассказывать одну из тысячи своих историй:
— Затулинские тулинских всегда колотили. И мальчишками колотили, и пацанами, когда постарше стали, колотили, а уж взрослыми, когда вырастали, колотили тулинских так, что на них синяков не сосчитать.
— Что-что? — переспрашивал бедолага. — Это Вы мне?
«Сибирский Титаник» даже в мелочах повторил судьбу своего именитого собрата. Оба судна отправились в свои первые рейсы, оба получили пробоины не «совместимые с жизнью» и оба затонули в холодных водах. Правда, «Титаник» пошёл ко дну в безлюдной Атлантике, а «Совнарком» потерпел крушение на Оби вблизи станции Новониколаевск.
Если быть совсем точным, то для теплохода «Совнарком» это первое плавание было лишь под новым названием. До этого он бороздил речные просторы под вывеской «Кормилец», затем под вывеской «Братья Мельниковы», а своё революционное имя получил после национализации.
8 мая 1921 года «Совнарком» отправился из Барнаула в Томск в четырьмя сотнями пассажиров на борту, вдобавок в грузовой трюм было загружено 14200 пудов пшеницы.
Под вечер 9 мая пароход прибыл в Бердск. Капитан распорядился пришвартовать судно к причалу и стоять до самого утра. Через минуту капитанская рубка наполнилась военными людьми, которые наставив на команду оружие, приказали плыть дальше.
Глубокой ночью «Совнарком» подошёл к Новониколаевску. Нетерпеливые пассажиры высыпали на палубу, выглядывая в темноте пристань, готовые скорее сойти на родной берег.
Вдали показался железнодорожный мост. Опоры моста были подсвечены несколькими белыми и одной красной лампочкой. Эта неразбериха с освещением и привела к трагедии. Капитан увидел красный свет и уверенно повёл на него пароход, приняв за сигнальный огонь фарватера.
Трагедия случилась рано утром 26 сентября 1976 года, когда 24-летний летчик Владимир Серков самовольно взлетел на самолете Ан-2 с аэродрома «Новосибирск-Северный» и через 10 минут протаранил пятиэтажный панельный дом по адресу ул. Степная, 43/1. Сначала самолет сделал несколько кругов над жилым массивом, а затем снизился и ударился в дом в районе лестничной клетки между 3-м и 4-м этажами 1-го подъезда.
Пробив 2-метровую дыру в стене, он рухнул на землю возле входа в подъезд и загорелся. Почти 800 л топлива вылилось на лестничную клетку и вспыхнуло. В доме начался сильный пожар.
К 1895 году в Новониколаевске было более 1400 домов, поселок быстро развивался, и количество частных питейных заведений, притонов, «малин» все время увеличивалось. Соответственно росла и преступность.
Все важные вопросы, связанные с обеспечением порядка, решались на общих собраниях домовладельцев. Созванное по инициативе купцов 3 декабря 1895 года собрание приняло решение просить у губернских властей преобразовать Новониколаевск в посад или город, что автоматически повлекло бы создание в нем полиции. Так началась многолетняя канцелярская волокита.
Уже в первый месяц существования поселка строителей железнодорожной магистрали у реки Обь, в мае 1893 года, губернскими властями для отправления полицейских надзорных функций в село Кривощеково Томского округа был командирован канцелярский служитель Василий Тукмачев. Вскоре его сменил чиновник более высокого уровня — Александр Сосунов в чине надворного советника. Он был назначен заведующим полицейской частью по надзору за рабочими строящейся железной дороги. Осенью 1893 года на его место заступил другой полицейский чиновник — Иван Савицкий в чине коллежского советника.
На содержание полицейских чиновников и стражников выделялись деньги из бюджета Управления по строительству Средне-Сибирской железной дороги. Осенью 1896 года в поселке насчитывалось уже шесть полицейских стражников, численность населения поселка составляла в то время около 5000 человек.
Не то, чтобы я по ним скучаю, но вот не могу вспомнить, когда последний раз видел патрульных полицейских. ГИБДД видел, да. А патрульных нет. Поэтому бодрые рапорты новосибирской полиции вызывают лишь удивление: да мы оштрафовали 106 курильщиков! Ай, молодцы! Правда, это за пять месяцев... Да если пройти по Бульвару на улице Петухова, то за один вечер можно больше протоколов оформить - здесь на каждой лавочке пивасик квасят.
Приехал в Ново-Николаевск некий Гуренков с капиталом около 20 тысяч рублей; он построил здесь большой дом, купил обстановку и открыл трактир («Лондон»).Полиция наложила на него ежемесячный платеж в размере 93 руб. (50 р. полицеймейстеру Висману, 30 р. приставу Чукрееву, 10 р. полицейскому чиновнику и 3 р. старшему городовому); независимо от этого за счет Гуренкова полиция постоянно пила, ела и пьянствовала здесь с девицами. Дела трактирщика так пошатнулись, что он перестал платить. Тогда засунули за зеркало прокламацию, которую явившийся наряд полиции, конечно, нашел, и Гуренков был арестован. Его продержали в каталажке 14 суток, пока жена его не продала лошадей, кое-какие вещи и не выкупила мужа. Дело это обошлось, как рассказывают, около 1000 руб.
Тогда Гуренков предложил некоему Сушкевичу принять трактир на себя и торговать по его документам, уплачивая за это по 20 р. в месяц. Сушкевич согласился, тем более что на выборку документов на свое имя не мог рассчитывать, так как полиция недолюбливала его и давала о нем дурные отзывы губернатору. При открытии торговли Сушкевичем с него Висман взял 300 руб.; через два дня он потребовал еще 275 руб. (200 р. Висману и 75 р. Чукрееву). На четвертый месяц от Сушкевича потребовали 100 руб., но он отозвался неимением денег.
Сегодня Центральный районный суд Новосибирска приговорил к двум годам лишения свободы условно предпринимателя Волкова, который год назад насмерть сбил на пешеходном переходе 21-летнюю Дарью Сорокину и скрылся с места ДТП.
